Бейли сидела у костра, вытянув ноги в сторону тепла. Свою порцию еды она съела на треть и то через силу, только чтобы не расстраивать Милу. От голода кружилась голова, безумно тошнило, но от запаха пищи тошнило ещё больше. Бейли отрешённо смотрела в пространство перед собой, пока ее губы едва слышно напевали, словно колыбельную:
- Глупый мотылёк догорал на свечке. Жаркий уголёк, дымные колечки. Звёздочка упала в лужу у крыльца... - ирист подтянула ноги к себе, уложив голову на колени, - мёртвый не воскрес, хворый не загнулся, зрячий не ослеп, спящий не проснулся. Весело стучали храбрые сердца...
Прикрыла глаза.
- Не было родней. Не было красивей. Не было больней. Не было счастливей. Не было начала, не было конца... отряд не заметил потери бойца.
В костре хрустнула ветка. Бейли моргнула, перевела взгляд на разгорающейся костерок.
- Сейчас день. Дым заметят, - тихо сказала она, прежде чем погрузиться в молитвенную медитацию. Она шептала долго, едва слышно, на языке иристов, иногда неуклюже выводя вокруг себя жесты одной рукой..
мяу
Богиня моя Преблагая, Надежда моя, Кинни, Приют сирот и странников Защитница, скорбящих Радость, обиженных Покровительница! Видишь мою беду, видишь мою скорбь; помоги мне, как немощному, направь меня, как странника. Ибо не имею я иной помощи, кроме Тебя, ни иной Защитницы, ни благой Утешительницы – только Тебя, Богиня Любви: да сохранишь ты меня, близких моих, их сердца, да защитишь их души, да наполнишь их любовью, во веки веков. Аминь.