Эту книгу воспоминаний я начала писать в Резере, в Замке Тьмы, чтобы оставить после моей смерти несколько строк о людях, с кем мне довелось идти по жизни, и о событиях, произошедших с нами и несомненно имевших большое значение для истории. Главное место в ней занимает Весайни Торон, Основательница Тысячи Нечестивых Путей. Однако теперь я собрала различные записи и свела их вместе, перед тем, как навсегда освободится от части своей памяти. Поэтому в первую очередь я завершу описания тех, кого собираюсь отдать. Воспоминания о моём дорогом друге Терраксе, о боевом товарище Алтее и остальных я надеюсь дописать позднее, в более спокойной обстановке, вместе с завершением Нового Завета для Культа Вечной Жизни и краткой историей похода на лангесю.
Андраш Лазов я любила его. Немного, самую малость, но всё таки. У него были голубые глаза и светлые волосы, высокий рост, но этим не передать всего, чем был он сам. Он был настойчив, хорошо шутил, честолюбиво стремился к цели, хотя ему и не хватало опыта и знаний, и честно расстраивался, когда проигрывал мне спарринг. Он хорошо заводил друзей и я смотрела на него со стороны, стоя одна, без зависти. Про себя я называла его не ограненным алмазом. В то время, я ещё не позволяла себе думать о том, чего хочу и что чувствую. В то время я упрямо и фанатично следовала пути воина и боялась людей. У нас могло бы быть больше времени. Он умер тихо, от холода. Я помню, от чьего холода. В тот день я встретила Айни и полюбила её, потому что увидела в ней себя. Мои чувства к Андрашу продолжили жить и расти даже после его смерти, так они были заторможены. Я обещала забыть его и сделать неважным. И у меня получилось, но в минуты близкой смерти его голубые глаза приходили ко мне, как свет луны. Я хранила его письмо. Император Любви сказал, что Андраш желал моего счастья и теперь, когда прошло столько лет, я стала матерью, вышла замуж, похоронила мужа и почти потеряла ребенка, я думаю, что нам пора прощаться. Сожаления о неразделенной судьбе угасли и превратились в приятное воспоминание, которое я отдам.
Гиалд Ден Ант Наверное, когда мы учились в академии, то были похожи. Две замкнутые и необщительные тени. Я ни разу не говорила ему о любви. Он был моей семьёй. Сначала я верила, что надежной, потом - принимала, как есть. Первый раз я назвала его мужем, чтобы спасти от гнева аурея, вызванного его дерзостью. Это была ошибка. Не стоит любить из жалости. Он перестал быть моим мужем, когда умер. Никто никогда не узнает, что было в том видении. Он мог снова погубить нас обоих. Я бы простила ему и это, как должна прощать жена, ибо я клялась ему в верности, была благодарна и привязана. Спустя долгое время нашего близкого общения мне показалось, что он не был настоящим черным магом, а только играл роль, навязанную ему судьбой и семьей. Чужую роль, пусть и хорошо выученную. В нем не было искренней жестокости, которую теперь я знаю за собой. Я часто видела, как он пытал пленных. В начале я верила, но после наших разговоров и его признаний уже не могла верить. Если бы я пыталась объяснить, то сказала бы, что все его преступления были внешние по отношению к нему. Что он шел по этому пути по необходимости, что носил в себе совесть и не имел любви к преступлению или холода равнодушия. Он любил природу. Слишком много волновался о других, тратил фиолетовые души на их лечение, а не на своё, хотя имел много тяжелых травм. В нем была потребность нежности, добродетельности, жертвенности, защиты, и главное - некое здоровое сознание самого себя. Которого у меня никогда не было. Всё это проявилось в нашем союзе. Я не любила его, любовь иррациональна. Муж мой был честным человеком. Поэтому он оскорбил кардинала инеллов, подверг опасности нашу дочь и нас обоих. Кажется, уже давно, в Лостемире, находясь в тяжелом душевном состоянии, после вступления на нечестивый путь, я соблазнила его, чтобы родить детей. Я осталась с ним, чтобы иметь дом и потому что он хотел, чтобы я осталась. Потому что сама хотела иметь семью, как, наверное, хотят летать некоторые жадные болотные змеи. Я забуду тебя и сделаю неважным. Чтобы это было очередным моим преступлением. Ты тоже был слаб. Может быть, и я покажусь слабой после моей смерти?
Ларута Моя старшая сестра. Примерный воин, образец для подражания, чьей, может быть, единственной слабостью была верность традициям и неспособность пойти против нашего отца, который наверное, ни разу не ударил и не оскорбил её бранными словами. Поэтому ей трудно было бы меня понять, хотя она всё равно сбежала из дома. Она любила его, в отличие от меня, потому что её воспитание пришлось на счастливые годы его жизни. Она не смогла отдать себе отчёт, как сильно он изменился после потери руки и ухода со службы. Она больше времени провела с нашей матерью и поэтому была более стойкой к воздействию отца. И всё же она была молодой и глупой и я не могу винить её за то, что она не совершила для меня чуда. Когда-то я хотела стать достойной её, вынести все трудности, не свернув ни на шаг с честного пути. Кто измерит, чья ноша была тяжелее? Я ещё помню счастливое время, проведенное нами за играми в прятки или снежки. И я отпускаю её жить без меня, в нашем обычном мире, презирающем нечестивость.
Кардинал Культа Вечной Жизни, Илая Альвейн
