- Ыть, товарищи... А вы кто вообще такие, будьте любезны?
Маленького роста неказистый человек с заплывшим лицом показался в дверном проёме.
- Расселись тут буржуями, опохмел, небось, уже весь вылакали? Ни срама, ни совести...
Оборвавшись на полуслове, он замер и глубоко задумался. Низкий лоб прорезали две глубокие морщины; колючие глаза, едва видные по причине отёчности, стали мутными и отсутствующими. По всему, он пытался вспомнить события прошлого дня.
Сквозь туман в голове пробивались воспоминания, в коих не было ничего необычного. Прошатавшись весь день без дела, Клим Григорьевич заложил за воротник и устроил в одном из кабаков бенефис в прямом и переносном смысле, отыграв на балалайке и разбив четыре стакана и одну салатницу. После этого, будучи бит, отправился в дальнейшее праздношатание, половину ночи пробродил по улице, разбивая фонари, после чего прибился к какой-то выпивающей компании. А дальше в памяти был провал.
- Вас спрашиваю, что тут произошло? И налейте мне уже, ироды.
В это время взгляд его упал на виднеющееся неподалёку тело. Судя по позе, некто был скорее мёртв, чем пьян. Клим Григорьевич непечатно выругался.
- .... Это что ж тут такое? Он, что, сдох?
Его глаза напряжённо забегали. Он пытался вспомнить, не был ли ночью к чему-то причастен, и скоро пришёл к выводу, что не был. В этот момент он увидел, что мертвец в помещении не один, и по спине Чугункина прошёл холод. Очевидно, что в этот раз он попал в особенно плохую компанию.
- Сукины дети! Я, ведь, тоже мог сейчас тут лежать! Ну, держитесь, только узнаю я, кто из вас это сделал...
