ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Поздним вечером в трактире «Рог изобилия», которым заведовал прекрасный знаток анжуйских вин мэтр Бономэ, в углу за скромно сервированным в виду начавшегося поста столом сидела группа монахов. Трактир располагался в непосредственной близости от монастыря Святой Женевьевы, и служители церкви, в особенности сборщики милостыни, нередко захаживали сюда по пути в храм или в обратном направлении, дабы разнообразить скромный монашеский рацион чудесными блюдами мэтра, которому, как доброму католику, прекрасно удавались и постные блюда. Когда монахи закончили ужин, воздали хвалу господу за ниспосланную пищу, и явно не торопясь вернуться в свои кельи, тихими голосами завели беседу, Бономэ как раз подошёл убрать их стол, невольно услышав часть разговора:
– Братие, я брат сборщик милостыни нашего монастыря, и, как вы знаете, мои обязанности дают мне право входить во многие двери. Я использую это право на благо господа – я слушаю о чём говорят люди, и делаю выводы. «К каким выводам я пришёл?» – спросите вы. Я вам отвечу. Ересь. Кругом распространяется ересь. Люди забыли Святое писание, а некоторые и вовсе не считают нужным его читать. Да, да! Не удивляйтесь, брат Горанфло, я знаю о чём говорю! Но я верю в нашу Святую церковь, братие, и верю в то, что грешники будут наказаны! Я говорил об этом с отцом-настоятелем, и он только укрепил мою веру.
– Что же сказал отец-настоятель, брат?
– У Святого писания есть ещё защитники, братие! Вот что мне было сказано.
– И какая же кара настигнет грешников, брат?
– Не станем об этом распространяться, братие. Неизвестность – уже само по себе наказание.
– Воистину так, брат!
На этом крайне интересном моменте Бономэ вынужден был покинуть монахов, так как заметил ожидающего его у трактирной стойки ремесленника, снабжающего заведение мэтра кухонной утварью. Купленной в последний раз партией глиняной посуды, которая трескалась даже от несильных соударений, Бономэ оказался крайне недоволен, и долго после этого ругался с поставщиком, который в своё оправдание рассказывал про процесс обжига глины, про устройство печи, и как, порой, что-то идёт не так… Однако Бономэ и слушать ничего не хотел, настояв на замене всей партии. Было это неделю назад и теперь ремесленник, по всей видимости, явился исполнить уговор, и едва завидев трактирщика, закричал:
– Ну, мэтр, идёмте принимать товар! В этот раз хоть об стену швыряй – такая крепкая посуда! – в ответ Бономэ лишь скептически ухмыльнулся, и они вдвоём вышли на задний двор.
Помимо упомянутых церковников в заведении было полно и другого народу и, судя по блюдам на столах, далеко не вся собравшаяся публика соблюдала пост. Да и как было думать о посте в трактире, где помимо анжуйских подавали также вина Бургундии и Луары, а также нежные паштеты из дичи и угрей, пряное рагу из зайчатины в горшке, пулярок и каплунов, зажаренных на вертеле до румяной корочки и прочие разнообразные яства? Под такие закуски разговоры текли также живо, как и вино в желудки посетителей:
– Нет, господа, воля ваша, а желания прогуляться у меня как не было, так и нет, увольте!
– Интересно, чем это он удостоился такой чести? Ну теперь, надо думать, дела у него пойдут в гору…
– Хехе, да этот пострел видать метит на вакантное место своего приятеля!
– День не задался с самого начала. Адрес, который дал мне осведомитель, привёл совершенно не туда, куда я рассчитывал. Вместо встречи с лазутчиками в заранее оговоренном месте, я оказался на страсбургской улице близ площади. Это совершенно не входило в мои планы, но фортуна повернулась ко мне лицом. В толпе я заприметил отступника. Когда я попытался к нему пробиться, было уже поздно. Я не пожелал использовать свои связи, чтобы отправить вероотступника прямиком в Бастилию по личным соображениям - это рисковый ход, который стоит припасти на более серьезный и очевидный случай.– В Ницце гугеноты! Я был удивлен увидеть, что никто не обратил на это никакого внимания, увлёкшись ловлей пауков.***
Ближе к утру стражники из ночного дозора, патрулирующие городские улицы, прибежали к одному из парижских домов, привлечённые криками какой-то девушки, которая как оказалось была служанкой. «Убили! Убили!» – кричала она, указывая на дверь, и более ничего внятного поведать не смогла. Внутри дома был обнаружен труп с кинжалом в сердце. Опытный в таких делах командир караула дал кричащей служанке для начала звонкую оплеуху, а после стакан воды. Данная метода возымела действие – девушка немного успокоилась и поведала стражникам о том, что накануне дом посетил некий грубый мужик, лица которого она не запомнила, так как уже собиралась уходить, закончив готовить ужин, и видела его только мельком. На выходе ей показалось, что разговор в доме зашёл о религии, но она не была уверена. Вернулась она только утром и, едва не грохнувшись в обморок от увиденного, стала кричать.
– Вы поймаете злодея? – робко спросила служанка уносящих тело стражников.
– Ну конечно! – саркастически отозвался командир, – найти грубого мужика в Париже легче лёгкого!
Спойлер
Из игры вышла Юми.
***
Утром в кабинете роскошного парижского дома при тусклом свете догорающей свечи сидел мужчина. Он не спал всю ночь, чего-то ожидая, и когда услышал шаги в коридоре, сразу бросился к двери и отворил её. На пороге стоял слегка удивлённый слуга, уже поднявший руку для стука. «Ну?» – грозно спросил его владелец дома. Слуга в ответ робко пробормотал что-то по всей видимости очень важное, отчего мужчина, победно вскинув сжатую в кулак руку, воскликнул: «Наконец-то!».
В игре:Спойлер
- Ланташ – Гавр
- Space Dandy – Орлеан
- Fox – Ницца
- Nirtok – Тулуза
- Мессор – Бордо
- Weirdo – Париж
- Гаффиня де Монсоро – Страсбург
- Холод – Тур
- Salvia – Дижон
- Томас Перси – Руан
- Рюга Рюдзаки – Лион
Спойлер
- Madlena – Лилль – убита в Ночь 2
- Годдер – Гренобль – казнён в День 2
- NoName – Реймс – убита в Ночь 3
- Паук – Нант – казнён в День 3
- Юми– Марсель – убита в Ночь 4
Лимит до 10:00 по МСК 11.10.2018
Голосуем в отдельной теме. Напоминаю, что можно голосовать за продление лимита.
Голосование
